118
Счастливицы! Всех верная ждала
Гробница, * ни единая на ложе
Для Франции * забыта не была.
121
Одна над люлькой вторила все то же
На языке, который молодым
Отцам и матерям всего дороже.
124
Другая, пряжу прядучи, родным
И домочадцам речь вела часами
Про славу Трои, Фьезоле и Рим.
127
Казались бы Чангелла * между нами
Иль Сальтерелло * чудом дивных стран,
Как Квинций иль Корнелия — меж вами. *
130
Такой прекрасный, мирный быт граждан,
В гражданственном живущих единенье,
Такой приют отрадный был мне дан
133
Марией, * громко призванной в мученье;
И, в древнем вашем храме восприят,
Я Каччагвидой стал в святом крещенье.
136
Моронто — брат мне, Элизео — брат;
Супругу взял я из долины Падо; *
Отсюда прозвище ее внучат. *
139
Я следовал за кесарем Куррадо, *
И мне он пояс рыцарский надел,
Затем что я служил ему, как надо.
142
С ним вышел я, как мститель злобных дел,
На тех, кто вашей вотчиной законной,
В чем пастыри * повинны, завладел.
145
Там, племенем нечистым отрешенный, *
Покинул я навеки лживый мир,
Где дух столь многих гибнет, загрязненный,
148
И после мук вкушаю этот мир».
Песнь шестнадцатая
Пятое небо — Марс (продолжение)
1
О скудная вельможность нашей крови!
Тому, что гордость ты внушаешь нам
Здесь, где упадок истинной любови,
4
Вовек не удивлюсь; затем что там,
Где суетою дух не озабочен,
Я мыслю — в небе, горд был этим сам.
7
Однако плащ твой быстро укорочен;
И если, день за днем, не добавлять,
Он ножницами времени подточен.
10
На «вы», как в Риме стали величать, *
Хоть их привычка остается зыбкой,
Повел я речь, заговорив опять;
13
Что Беатриче, в стороне, улыбкой
Отметила, как кашель у другой *
Был порожден Джиневриной ошибкой.
16
Я начал так: «Вы — прародитель мой;
Вы мне даете говорить вам смело;
Вы дали мне стать больше, чем собой.
19
Чрез столько устий радость овладела
Моим умом, что он едва несет
Ее в себе, счастливый до предела.
22
Скажите мне, мой корень и оплот,
Кто были ваши предки и который
В рожденье ваше помечался год;
25
Скажите, велика ль была в те поры
Овчарня Иоаннова, * и в ней
Какие семьи привлекали взоры».
28
Как уголь на ветру горит сильней,
Так этот светоч вспыхнул блеском ясным,
Внимая речи ласковой моей;
31
И как для глаз он стал вдвойне прекрасным»,
Так он еще нежней заговорил,
Но не наречьем нашим повсечасным:
34
«С тех пор, как „Ave“ ангел возвестил
По день, как матерью, теперь святою,
Я, плод ее, подарен свету был,
37
Вот этот пламень, должной чередою,
Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат
Зажегся вновь под Львиною пятою. *
40
Дома, где род наш жил спокон, стоят
В том месте, где у вас из лета в лето
В последний округ всадники спешат. *
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться
вернуться